Аудиокнига Идиот

Роман "Идиот" занимает в творчестве Достоевского особое место. В центре других его произведений стоят трагические образы мятежных героев -- "отрицателей". В "Идиоте" же писатель избрал своим главным героем, по собственному определению, "положительно-прекрасного", идеального человека, стремящегося внести гармонию и примирение в нескладицу общественной жизни, и провел его через поиски и испытания, также приводящие к трагическому концу.
Подобная задача остро выдвигалась русской общественной жизнью 60-х годов. Различными путями ее решали Тургенев, Чернышевский, Толстой, Лесков. И в этих условиях Достоевский должен был испытывать страстное желание нарисовать образ современного русского человека, наделенного высоким нравственным совершенством.
В бытовых и психологических контрастах романа резко и выпукло отражены те процессы социальной и моральной деградации, роста богатства одних и обнищания других, разрушения "благообразия" дворянской семьи, которые вновь и вновь притягивали к себе внимание Достоевского после реформы. Читатель попадает вместе с героем и в богатый особняк генерала Епанчина, и в дом купца Рогожина, и на вечеринку у "содержанки" Настасьи Филипповны, и в скромный деревянный домик чиновника Лебедева. Рогожин и Мышкин, Настасья Филипповна и Аглая, Ипполит и группа "современных нигилистов" воплощают разные ипостаси России, русского человека в его порывах и исканиях, добре и зле.
Роман был задуман и написан за границей, куда писатель выехал с женой в апреле 1867 г. Перед отъездом он получил за будущее произведение аванс от редакции журнала "Русский вестник". Побывав в Берлине, Дрездене, Гамбурге, Баден-Бадене, Достоевский 16(28) августа 1867 г. сообщал из Швейцарии А. Н. Майкову: "Теперь я приехал в Женеву с идеями в голове. Роман есть, и, если бог поможет, выйдет вещь большая и, может быть, недурная. Люблю я ее ужасно и писать буду с наслаждением и тревогой".
Сравнивая русскую и западноевропейскую жизнь, Достоевский размышлял о судьбах родины и замечал: "Россия <...> отсюда выпуклее кажется нашему брату" (XXVIII, кн. 2, 206). Уехал Достоевский с ощущением глубоких внутренних сдвигов, происходивших в России во второй половине 60-х годов. Считая время это "по перелому и реформам чуть ли не важнее петровского", Достоевский сознавал противоречия русской пореформенной действительности, в которой пережитки старины причудливо сочетались с новыми формами развития. Указывая на "необыкновенный факт самостоятельности и неожиданной зрелости русского народа при встрече всех наших реформ", писатель ожидал "великого обновления".